1922 год ‒ завершился чемпионат мира в Брюсселе. Огромные заголовки в газетах: «Подобного ещё не бывало!» Что случилось? Сенсационный успех французского тенниса: пять побед в финале, пять чемпионских титулов, завоеванных представителями одной страны!
В одиночном мужском разряде 21-летний Анри Коше (Henri Cochet) в пяти сетах одолел испанца Мануэля де Гомара (Manuel de Gomar). Сюзанн Ленглен (Suzanne Lenglen) буквально растерзала американку Элизабет Райн (Elizabeth Ryan) ‒ 6:3, 6:2. Коше и Жаном Боротра (Jean Borotra) стали победителями среди мужских пар, Ленглен и Райн ‒ среди женских, и, наконец, в миксте чемпионского звания добиваются Ленглен и Коше.
1922 год знаменует собой появление новой волны французского тенниса: на крупных международных турнирах начинает сверкать звезда Рене Лакоста (Rene Lacoste), в то время, как на чемпионате Франции по-прежнему доминируют Жан Боротра, Анри Коше и Жак Брюньон (Jacques Brugnon). Мушкетеры ‒ такое название по аналогии с героями Александра Дюма получила эта великолепная четвёрка. Им суждено было написать замечательные страницы в истории мирового тенниса. Их имена стали легендой. Кто же они, эти мушкетеры?
Анри Коше (14.01.1901‒1.04.1987)
Чемпионат Франции в мужском одиночном разряде... Проходят финальные встречи... Но что это? Публика, наблюдавшая за игрой двух ведущих теннисистов Гобера и Самазейль, покидает трибуны и перемещается на соседний корт: прошёл слух, что рядом встречаются два молодых игрока, оспаривающих победу в так называемом критериуме ‒ турнире «Надежд» и, что там идёт редкая по своему накалу борьба. Вскоре трибуны центрального корта опустели, а зрители собрались вокруг решёток вспомогательной площадки и... не ошиблись. Какой блестящий поединок! Конечно, в игре юношей было много ошибок, технического брака, но сколько страсти, азарта вкладывалось в розыгрыш каждого мяча! Единая ‒ и единственная ‒ тактика: вперёд, поскорее вперёд, чтобы занять место у сетки! И какая скорость! Незабываемый матч между Коше и Боротра. Победу в пяти сетах одержал Анри Коше (в последующем он ещё не раз побеждал своего оппонента и товарища). Вот как Коше двигался в национальной классификации игроков: 1920 год (ему 19 лет) ‒ игрок 2-серии, 1921 год ‒ №5 в 1-й серии, 1922 год ‒ № 1 в 1-й серии.
...Анри Коше подавал мячи в теннисном клубе Лиона и там же делал первые шаги как игрок. А в 1922 году на кортах Брюсселя завоевывает три титула чемпиона мира: в одиночном разряде, в парном с Жаном Боротра и в смешанном с Сюзанн Ленглен. Вскоре после этого молодой чемпион мира в составе национальной команды участвует в розыгрыше Кубка Дэвиса. Во встрече с австралийцами он приносит французской команде единственное очко, достойно завершая свой первый международный сезон.
На кортах того времени царствовал Билл Тилден (Bill Tilden), могучий американский атлет, которого и сейчас считают одним из сильнейших игроков в истории мирового тенниса. Победить Тильдена стало главной целью Коше. На одном из турниров, пытаясь экспериментировать с ударами, Коше проиграл несколько матчей. На вопрос: "Почему ты так плохо играли?" ‒ он ответил, что работает над ударами, чтобы победить Тильдена. Такой ответ юного игрока, замахнувшегося на самого «Большого Билла», свидетельствовал, по крайней мере, о глубокой вере в свои силы. Анри отдал несколько лет корректировке своей игры, и его усилия увенчались успехом. В 1926 году он впервые победил ″Большого Билла″ и в скором времени добился того, что уже никогда ему не проигрывал.
В 1924 году в финале Олимпийских игр Анри Коше уступает в пятом сете американцу Винни Ричардсу (Vinnie Richards). Однако тот матч был демонстрацией удивительного прогресса француза за два года. Он много почерпнул из своего поражения и в 1926 году взял реванш, разгромив Ричардса в чемпионате Франции ‒ 3:0. В финале Уимблдона Анри Коше проигрывает в пяти сетах Лакосте (0:3)., но в Форест-Хилле, спустя два месяца впервые побеждает Тильдена в четвертьфинале чемпионата США.
И вот 1927 год. Коше в полуфинале Уимблдона против разгневанного Тильдена, который не уступил случая объявить, что возьмёт реванш. Американец действительно показывает высокий класс и, выиграв первые два сета, ведёт в третьем ‒ 5:1 и 30:0. Но тут Коше продемонстрировал, пожалуй, ценнейшее своё качество: умение безошибочно играть в самые важные, самые напряженные моменты матча. Внешне как будто ничего не изменилось: тот же ритм, те же самые удары. Но, хладнокровный и сосредоточенный, он разгадывает все намерения соперника. Американцу никак не удаётся создать ситуацию для выигрыша очка. Сам же Анри пользуется малейшей неточностью соперника, чтобы выйти к сетке и закончить розыгрыш мяча ударом с лёта. И происходит невероятное: Билл, только что полный хозяин положения, волнуется, бесполезно рискует, и вот уже счёт становиться 5:5. Коше выигрывает подряд 17 (!) очков, не потеряв ни одного. Он выигрывает третий сет, а затем просто, без затруднений, два следующих у деморализованного Тильдена. После этого матча Анри получил прозвище ″Волшебник″.
Этот удивительный матч явился поворотным моментом в карьере Анри Коше. Хотя эта была не первая победа Анри над знаменитым американцем, но, без сомнения, впервые Большой Билл предстал расстеравшимся, сомневающимся в своей силе. Добавлю, что только два игрока в мире были способны побеждать Тильдена ‒ это теннисных мушкетёра: Лакост и Коше.
В 1927 году в финале Уимблдона Коше выступил против Боротра, победа над которым далась после восьми матч-болов. А спустя два месяца команда Франции выиграла Кубок Дэвиса. Лично Коше поставил победную точку во встрече с американцем Биллом Джонстоном (Bill Johnston), по прозвищу ″Маленький Билл″ (6:4; 4:6; 6:2; 6:4). После этого поединка Анри заявил: “Это был самый прекрасный матч-бол в моей жизни, после которого я услышал объявление судьи: “Игра, сет, матч и... Кубок Дэвиса!””
С этого времени начинается знаменитая карьера Коше. Небольшого роста, превосходно физически подготовленный, с отлично отрегулированным дыханием, он играл так естественно, как никто другой. И, как никто другой, создавал впечатление, что для того, чтобы играть в теннис, вполне достаточно взять в руки ракетку и начать бить по мячу. Конечно, у него были некоторые погрешности. Он не владел мощной подачей. Указывали на дефекты при выполнении им удара слева. Действительно, его удар слева не имел особой мощи. Анри Коше слегка подрезал мяч, но зато прекрасно контролировал траекторию его полета, в частности против игроков-сеточников, направляя мяч точно в заданное место.
Коше, как и Боротра, весьма умело пласировал мяч при подаче, придавая ему различные вращения, заставляя очень низко отскакивать, чем затруднял сопернику приём мяча. В отличие от теннисистов, сильно подающих и уделяющих главное внимание силе подачи, Коше главным считал длину и место приземления, то есть плассировку мяча.
Сильной стороной Анри был удар справа. Выполнялся он его просто, с коротким замахом, позволявшим варьировать и скрывать направление полёта мяча. Мяч с огромной скоростью летел вдоль боковой линии, после чего Коше устремлялся к сетке. И если сопернику удавалось отбить этот мяч, то ответ был настолько слабым, что Анри не составляли труда крученым ударом с лёта послать мяч в противоположный угол корта вне пределов досягаемости...
У Коше был замечательный смэш. Кое-кто более сильно выполнял этот удар, но мало кто обладал при этом такой уверенностью, умением расслабиться, фантастической гибкостью. И всё это вместе взятое позволяло Коше почти никогда не давать захватить себя врасплох.
Его технический арсенал дополнялся лишь ему присущим ударом с полулёта. Его реакция, железная кисть придавали этому удару, мало пригодному для других игроков, такую мощь, что он являлся очень эффективным оружием для контратаки.
Редкое чувство мяча и потрясающая реакция, которая никогда его не обманывала, приводили Анри Коше в нужное место на корте раньше, чем туда приземлялся мяч соперника. Вот почему, обороняясь, он мог выдерживать любое давление, а наступая, превосходить противника в скорости. Он чувствовал место, куда стоит направить мяч, чтобы поставить игрока на другой половине корта в трудное положение.
Все эти качества создавали иллюзию волшебства на корте.
 На фото Боротра и Коше после финала «Уимблдон-1929»,который выиграл Боротра со счётом 6:4, 6:3, 6:4 |
Включён в список 100 величайших игроков всех времён под № 46.
Жан Боротра (13.08.1899–17.07.1994.)
Это был отчаянно смелый теннисный боец, готовый победить любого из чемпионов прошлых лет. Трудно поверить, но ведь это факт, что в довольно преклонном возрасте он мчался по корту, прыгал, подскакивал, бросался вперед, отбегал назад... А в пятьдесят лет он выиграл чемпионат Англии на закрытых площадках!
В 1922 году Боротра впервые вышел на корты Уимблдона, а в 1924-м стал победителем этого турнира, переиграв в финале своего друга Рене Лакоста (6:1; 3:6; 6:1; 3:6; 6:4). В 1926 году он снова поднял кубок Уимблдона над своей головой. Своей игрой Жан заслужил такое уважение и любовь англичан, что в Лондоне имела хождение следующая шутка: “Когда играет Боротра, то членов палаты лордов нужно искать не на заседании, а в теннисном клубе”.
Что было характерным для Боротра? Во-первых, его стиль игры. Он не был классическим, особенно удар слева. Боротра так держал ракетку, выставив вперёд локоть, что создавалось впечатление, что он бьёт той же стороной ракетки, что и при ударе справа. Он наносил этот коронный удар очень сильно, особенно при приёме подачи. Мяч очень низко отскакивал и был весьма неудобен для приёма. Его же позиция оказывалась удобной для атаки.
Особенно эффективен был его удар с лёта. Сколько очков этот, можно сказать, ″сабельный″ удар приносил ему в самых разнообразных матчах! Удар с лёта Жан наносил с очень короткого замаха, проводя ракетку сверху вниз, подрезая мяч. Но кроме экономичности и чёткости движений при совершении этого удара у него было удивительное умение передвигаться по площадке. Быстрота, с которой он приближался к сетке, давала ему огромное преимущество: Жан всегда был готов отразить удар соперника и не дать ему возможности занять выгодную позицию. Эти постоянные выходы к сетке во время матча означали километры пробежек и бесконечные прыжки. За это он получил прозвище ″Гарцующий Баск″ (прим.авт.– Родился и провёл молодость в курортном городе Биарриц в ″Стране Басков″). Всё это в основе своей имело выдающуюся физическую готовность. Создавалось впечатление, что спортсмен ни секунды не стоит на месте, что его силы неисчерпаемы, что он всегда вовремя окажется у мяча, и именно в той точке, откуда лучше всего нанести удар с лёта.
Смэш Жана Боротра был идеален, чего нельзя сказать о подаче. Но, несмотря на это, после подачи он устремлялся к сетке. То, что для другого было равносильно самоубийству, ему приносило успех благодаря отменной реакции и удивительной скорости бега.
Было бы легкомысленным думать, что его прыжки, падения, кульбиты рассчитывались на завоевание расположения публики. Это был здравый расчёт человека, не жалеющего физических сил для достижения победы. Случалось, правда, что в порыве борьбы Боротра совершал какой-нибудь эффектный прыжок, хотя можно было бы просто вытянуть руку и ударить мяч. Но сколько страсти было в этом прыжке! К тому же в тяжело складывавшихся матчах Боротра весьма умело, сохранял силы и варьировал тактику игры.
Будучи искусным тактиком, Боротра, несмотря на ярко выраженный наступательный стиль, тщательно изучал противника, искал его слабые места. Изучив их, он вёл игру спокойно, не показывая, что знает недостатки соперника, и лишь в решительные моменты матча проводил серии атак, направляя их в самые уязвимые места.
Лакост рассказывал, что однажды во встрече с Боротрой у него разладился резаный удар слева. Но соперник не использовал его слабость до тех пор, пока счёт не стал 4:4. Затем при приёме подачи четыре раза послал мяч влево, а в последнем гейме вновь перенёс атаки в левую сторону. То же самое он сделал и во втором сете. Когда же Лакост несколько приноровился к такой тактике, Боротра следующие два сета, оставаясь на задней линии (что для него было необычно), все удары посылал под правую руку. И лишь в пятом сете перенёс все акценты налево и серией блестящих ударов с воздуха добился победы со счетом 6:2.
При всех обстоятельствах Жан Боротра прекрасно умел использовать чередование ритмов: атаковать два гейма, перейти на мягкую игру, чтобы нарушить сложившийся ритм и обескуражить соперника.
Когда Жан появлялся у сетки, для соперника было ясно, что неточно отбить мяч или послать его высоко над сеткой – значит проиграть очко. А победить его, атакуя у сетки, тоже было пустой затеей. Но из-за его стремительного движения к сетке, хорошо выверенные свечи были эффективным оружием против Гарцующего баска. Именно часто используя свечи, американец Билл Тилден, который удивительно тонко чувствовал мяч, добивался над ним побед.
Жан много времени отдавал совершенствованию своих ударов. Зная, что подача его слабое место, он мог часами отрабатывать этот удар.
Как-то у одного из крупных английских теннисных специалистов спросили: “Если бы вам сказали, что вы имеете право посмотреть в жизни игру лишь одного теннисиста, кого бы вы избрали?” – он без колебаний ответил: “Боротра”.
Второй его индивидуальностью был берет, в котором он на корте был подобен художнику, творящему витиеватые теннисные этюды.
В 1927 году Боротра вместе с Анри Коше, Рене Лакостом и Жаком Бруньоном выигрывают Кубок Дэвиса, победив в гостях команду США (3:2). И в последующие 5 лет ″Теннисные мушкетёры″ неизменно обыгрывали всех претендентов на этот трофей (прим.авт.– До 1972г. турнир проводился по принципу Чэллендж раунд (Challenge Round), при котором прошлогодний обладатель Кубка не участвовал в отборочных соревнованиях, а встречался в финале с победителем отборочного этапа).
В 1939 году Жан закончил активные выступления на кортах, но окончательно зачехлил ракетку в 1956 году. Он стал триумфатором в одиночном разряде: Уимблдонского турнира в 1924 и 1926 годах; Чемпионата Австралии в 1928 году (стал абсолютным чемпионом во в всех трёх разрядах); Чемпионата Франции в 1924 и 1931 годах (в 1924г. проводился только среди французов) и финалистом Чемпионата США в 1928 году (уступил Лакосту). В парном и смешанном разрядах на его счету 14 побед на турнирах «Большого шлема» (прим.авт.– Боротра отличался большой элегантностью к своим партнёршам по паре. После завершения каждого выигранного матча он дарил им дорогие духи). Бронзовый призёр в парном разряде совместно с Лакоста Олимпиады-1924 в Париже. С 1924 по 1939 годы входил в Топ-10 лучших теннисистов-любителей мира, а по итогам 1926 года стал 2-й ракеткой мира (после Лакосты).
Играя на турнирах в США его заинтересовали сети автозаправок и он решил основать свой бизнес, создав сеть бензоколонок во Франции. В 1933 году французский концерн «SATAM», занимающийся оборудованием для нефтепродуктов, выкупил его фирму, но при этом сделал его корпоративным директором по экспорту. Боротра занимался продвижением продукции концерна по всему миру даже во время участия в турнирах. Благодаря своей успешной деятельности он сохранил пост и после Второй мировой войны (до 1976г.), обеспечив безбедную старость.
Жан – участник двух мировых войн. В 1916 году он был призван в армию. Пройдя обучения в артиллерийском училище, командовал батареей (1917-1919гг.). После демобилизации в 21 год увлёкся теннисом, о котором до этого ничего не знал (прим.авт.– На его родине играли в ″пелоту″, похожую на предшествующую теннису игру – ″жё-де-пом″).
Вторую мировую войну Боротра начал в звании капитана, но провоевал недолго. Попал в окружение и в плен. В 1940 году Жан собирался бежать в Великобританию, чтобы продолжить борьбу с фашизмом. Но неоднозначный рейд британского флота на Мер-эль-Кебир (уничтожение французского флота во избежание его захвата немцами) и гибель соотечественников изменили его взгляды. Он согласился на пост Генерального комиссара по вопросам образования и спорта при правительстве Виши (во время оккупации Франции).
В 1942 году начались активные военные действия в Северной Африке, где вместе с англо-американским контингентом сражались и войска ″Свободной Франции″. У Боротры проявились патриотические чувства о он задумал присоединиться к сторонникам генерала Шарля де Голя. О своём намерении Жан поделился с коллегами по правительству и через пару дней был арестован гестапо с последующей депортацией в нацистский концентрационный лагерь Закзенхаузен под Берлином (прим. авт.– В нём проходили подготовку и переподготовку ″кадры″ для вновь создаваемых и уже созданных лагерей). Полгода в одиночке с ужасающим питанием довели его до грани смерти, но за известного теннисиста заступился король Швеции Густав V и арестанта перевели в замок Иттер (Тироль, Австрия), где под домашним арестом содержалось несколько важных французских пленников. Замок был освобождён американскими войсками в мае 1945 года.
За его участие в оккупационном правительстве Виши, британские власти в течение нескольких лет не разрешали приглашать Боротру на Уимблдонский турнир.
В 1954 году избран вице-президентом Французской федерации тенниса, а с 1976 по 1980 являлся её почётным президентом. В 1960 году возглавлял Международную федерацию тенниса.
Когда 1963 году в Париже уполномоченными ЮНЕСКО, Международной ассоциации спортивной прессы, Международного совета спортивной науки и физического образования, ФИФА, ФИБА, Международная федерация объединённых стилей борьбы и Международного совета регби был создан Международного комитета честной игры (International Committee for Fair Play), то его первым президентом был избран Жан Боротра. Почётная награда Комитета носит его имя.
В 1982 году занимал пост вице-президента спортивного совета ЮНЕСКО.
В 1984 году в знак признания его достижений был награждён Спортивной академией США за особые заслуги.
Включён в список 100 величайших игроков всех времён под № 47.
Рене Лакост (2.07.1904–12.10.1996)
Родился Рене в Париже 2 июля 1904 года в семье промышленника Жана Лакоста, владельца сети заводов, производивших автомобили «Испано-Сюиза» (Lа Нispano-Suiza Automobiles). Будучи не совсем здоровым ребенком ‒ донимал хронический бронхит, Рене увлекся теннисом.
Как-то в 1910 году пригласили французского журналиста Пьера Альбаррана (Pierre Albarran), крупного авторитета в области тенниса, в «Спортклуб» (Сlub de sport), находившийся на улице Соссюр в Париже, и показали худенького, бледного парнишку. Он держал ракетку посередине ручки, носился по корту, словно заяц, и отбивал мячи с точностью метронома. Парень произвёл впечатление на ″экзаменационную комиссию″. Альбарран вспоминает, что все были едины в своем мнении: этому молодому человеку предстоит хорошее будущее, но никому и в голову не приходила мысль, что в 21 год Лакост станет первой ракеткой мира.
Какой потрясающий путь он прошёл! Какую волю и упорство проявил в изнурительных тренировках этот юноша, которому отец в пятнадцать лет рекомендовал оставить спорт, считая, что у его сына начисто отсутствуют способности! В двадцать лет Лакост стал настоящим атлетом, способным тренироваться три часа утром, а во второй половине дня сражаться еще три часа (по тем временам это было необычно), напоминая своей игрой отлично отрегулированный, не дающий перебоев механизм.
За характерное выражение лица и хладнокровие журналисты прозвали его ‒ ″Крокодилом″. Остроумный Рене не счёл нужным обижаться, а принял его как талисман. Изображение маленького зелёного крокодила стало меткой его теннисного реквизита. После окончания спортивной карьеры Лакост организовал известную фирму изготовления одежды, которую украшает вышитый крокодильчик.
Нужно отметить, что в области подготовки к соревнованиям Рене переходил границы возможного. Он занимался упражнениями для развития силы мышц, бегал и работал со скакалкой, чтобы сделать эластичными мышцы ног, играл в хоккей на траве для развития скорости и регулировки дыхания, совершал длительные прогулки или играл в гольф, чтобы успокоить нервную систему.
Часами мог наблюдать Лакост за игрой своих соперников фиксировая в свой дневник сильные и слабые стороны соперников. В нём же он записывал тщательно подготовленный план предстоящей встрече (один американский журналист предлагал ему за этот дневник довольно большие деньги). А ещё больше времени проводил с ракеткой в руке, исправляя свои ошибки, совершенствуя удары. Стена его дома ежегодно требовала ремонта, ибо он основательно портил её многочасовыми ударами. Позже он первым стал использовать в своей подготовке теннисную пушку, которую сам сконструировал.
Как только Рене замечал у себя самые незначительные погрешности, то начинал буквально терзать своих товарищей, заставляя их играть, и уже в игре тщательно отрабатывал неудающиеся удары.
Дома Лакост довольно часто имитировал движения перед зеркалом. Одно время такая привычка чуть было не сыграла с ним злую шутку, когда он стал исправлять подачу. Боясь зацепить висящую люстру, он слишком сильно сгибал правую руку и стал подавать на корте всё хуже и хуже. К счастью, свою ошибку он заметил на фотографии, люстра, конечно, была вдребезги разбита, но нужное движение при подаче было найдено... Всё это звучит как анекдот, но капитан команды Франции всё же старался всегда поселять Лакоста в комнату без люстры.
Отдавая теннису все свое свободное время, подчиняя ему всю свою волю, Рене Лакост сумел стать бесперебойным ″механизмом″, направляющим мяч в нужную точку. Уверенность в ударах была немыслимой. Он был одним из немногих игроков мира, способных практически всегда направить мяч именно в то место, в которое хотел. Он видел перед собой только мяч и корт и ни о чем другом не думал, кроме матча.
В 1925 году Лакост завоевал сначала звание чемпиона Франции на закрытых кортах, а затем и на открытых, не проиграв в ходе турнира ни одного сета и победив в финале Боротра со счётом 7:5, 6:1,6:4. Закономерность успеха он подтвердил месяц спустя в Уимблдоне, вновь победив в финале Жана Боротра в четырёх партиях. В следующем году Рене впервые наносит поражение Биллу Тильдену (6:4; 4:6; 5:7; 6:3; 11:9) в играх Кубка Дэвиса, а затем, выиграв открытый чемпионат Америки, встаёт в ряды лучших игроков мира. Однако после 1928 года состояние здоровья вынуждает его постепенно отойти от участия в крупных турнирах.
Игра Лакоста была впечатляющей. Он не потрясал соперника мощью своих ударов, а как бы постепенно душил его. Это был своеобразный спектакль. Лакост вводил мяч в игру не очень сильной, но прекрасно нацеленной подачей к самой боковой линии, тем самым с первого же удара выбивая соперника из площадки. Следующий мяч направлялся в противоположный угол. И началась нескончаемая "прогулка". Через несколько геймов у соперника сбивалось дыхание, а через два сета он уже не чувствовал ног и совершенно выбивался из сил. Чтобы избежать такого давящего все время пресса, нужно было отвечать безошибочными ударами. Легко сказать! Это было под силу таким теннисистам-гигантам, как великий Тильден, или гениальный Коше, или же непревзойдённый боец Боротра. Те же, игра которых была далека от мирового класса, буквально через час после начала матча отправлялись в раздевалку, задыхающиеся и обессиленные, тогда как Рене, казалось, только-только вошёл в ритма матча и способен играть достаточно долго.
Игре Лакоста была присуща удивительная гармония, удары его были точными, чистыми и выполнялись в классическом стиле. Особенно хорош был его удар слева, необычайно, уверенный и точный. Практически он не имел слабых мест. Укороченные мячи и свечи никогда не были для него самоцелью, но когда обстоятельства этого требовали, он безошибочно применял их, и весьма успешно.
Как никто другой, Лакост умел извлекать уроки из своих поражений. Например, против великого Тильдена обычная его тактика успеха не приносила, и в первую очередь из-за мощных драйвов американца. Тогда Рене стал посылать ему медленные и длинные удары, чтобы иметь время для занятия нужной позиции. Такие мячи были очень неудобны для американца, который любил наносить удар в высокой точке отскока. Они удерживали Тильдена в глубине корта и ставили его перед выбором: уменьшить процент невынужденных ошибок, или же принять изнурительный обмен ударами с французским визави на одиннадцать лет моложе себя. И начиная с 1926 года Лакост стал одерживать победы над своим грозным соперником (на фото Тилдер справа).
После финального матча на Кубок Дэвиса в 1927 году Билл Тилдер откровенно признался: "Бороться с ним на корте ‒ очень изнурительное занятие. Он работал как машина, отбивая все мои удары. Мои нервы были на пределе, хотелось даже запустить в него ракеткой ".
А вот Боротра в их противоборстве чаще оказывался победителем. Ибо он владел именно той игрой, которая была неудобна Лакосту. Боротра устремлялся вперёд и буквально повисал на сетке, как правило, в первом, третьем и пятом сетах, давая себе необходимый отдых во втором и четвёртом.
Рене добивался победы лишь тогда, когда был в ударе, находился в отличной спортивной форме и мог посылать свечи под самую заднюю линию. В этом случае Гарцующий Баск уже не мог использовать свою любимую игру ‒ у самой сетки, а Лакост успевал обводить его сильными ударами справа и особенно слева, посылая мячи над самой сеткой. Эта тактика приносила успех в игре с Боротра, который, однако, всегда оставался одним из самых трудных, соперников для Рене.
Что же касается Коше, то он не строил никаких иллюзий и сам говорил, что своей естественной тактикой, когда он посылал мячи к задней линии, ничего добиться нельзя. Единственный способ взять верх над Волшебником для Лакоста (впрочем, как и для других игроков) ‒ наносить сильнейшие удары и мгновенно выходить вперед, до того, как это сделает Коше. Тут требовался огромный риск, и далеко не всегда это удавалось. Играть же против Коше мягко и медленно было равносильно самоубийству.
Рене Лакост являл собой пример беззаветного служения теннису, необычайной целеустремлённости и воли в достижении поставленных перед собой задач.
Включён в список 100 величайших игроков всех времён под № 36.
Жак Брюньон (11.05.1895–20.03.1978)
Четвёртый из мушкетеров, самый старший из них, всегда был главной опорой для своих товарищей. Скромный, сдержанный, он в одиночной игре не смог раскрыть всего того, на что был способен. И это очень жаль, ибо его разнообразная и привлекательная игра ставила серьёзные проблемы перед соперником самого высокого класса. Лакост, например, чувствовал себя весьма неуютно, сталкиваясь со всегда неожиданными ударами Брюньона, а Тильден для достижения победы должен был полностью выкладываться. Его удар справа, очень быстрый и очень индивидуальный, выполнялся коротким замахом, благодаря чему тщательно маскировалось направление полёта мяча. Неожиданный эффект отскоку мяча придавало его необычайно крепкая кисть. В частности, знаменитая крученая свеча Брюньона, низкая и быстрая, выполняемая таким же движением, как и обычный удар справа, может служить эталоном и в наше время.
По свое натуре Жак ‒ командный игрок, особенно блистал в парной игре. И Коше, и Боротра не раз говорили, что лучшего партнера, чем Брюньон, сыскать трудно. Стабильный игрок, он так хорошо проводил подготовительную работу при розыгрыше мяча, что партнеру оставалось лишь одним ударом выиграть очко. Из всех мушкетеров у Жака была лучшая подача. Он мог подать мяч к любой линии квадрата подачи, да ещё такой мяч, который трудно было отбить, так что Коше или Боротра, как отличные сеточники, без особых осложнений перехватывали удары соперников. Когда же мяч не летел очень высоко, Брюньон использовал свой знаменитый удар справа с лёта, который окрестили ″пощёчиной″.
Если ко всему этому добавить характер исключительно командного бойца, умение поддерживать товарища, подбодрить его, полное отсутствие так называемого дурного настроения, что так мешает в парной игре, то станет ясным, почему Брюньон четырежды побеждал в паре в Уимблдоне и бесчисленное количество раз во Франции и других странах.
Внимательность, отзывчивость, простота сделали Тото, как ласково его называли друзья, очень популярным. Он всегда был готов прийти на помощь, дать полезный совет, подбодрить. Поэтому трудно переоценить большую роль, которую играл Брюньон в победах национальной команды.
Великолепную четвёрку французских теннисистов в 1927 году пресса после победы над командой США в финале Кубка Дэвиса нарекла ″Теннисными мушкетёрами″. В публикациях тех лет иногда фигурирует "пятый мушкетёр" Крисчен Буссус (Christian Boussus), который был запасным игроком в команде Франции в Кубке Дэвиса в 1929, 1930, 1931 и 1932 годах, но ни разу не играл. Сыграл в 1934 году, когда в команде остались только Баротра и Брьюньон (команда Франции дошла до полуфинала).
Коше, Боротр, Пирр Гиллу (президент FFLT), Брюньон и Буссус, 1932 год
(прим.авт.– Капитаном команды был Лакоста)
Четвёрка теннисных мушкетёров в 1976 году была одновременно введена Международный зал теннисной славы в Ньюпорте (США).
На первом фото: Коше, Баротра, Лакост, Брьюньон. На втором последовательность иная: Лакост, Брьюньон, Боротра, Коше.
За победу на «Ролан Гаррос» в мужском одиночном разряде учреждён памятный приз, названный ″Кубок Мушкетёров″ (Coupe Mousquetaires). В 1981 году Президентом Французской федерации тенниса (FFT), Филипп Шатрие (Philippe Chatrier) этот кубок был заказан мастеру золотых дел Меллерио, владельцу парижского ювелирного дома «Mellerio dits Meller» (прим.авт.– Этим же ювелиром ежегодно изготовляется и ″Золотой мяч″ для лучшего футболиста года, и ″Золотой кнут″, вручаемый лучшему жокею).
Оригинал ″Кубка Мушкетёров″ представляет собой чашу изготовленную из чистого серебра весом около 14 кг, высотой 21 см и диаметром 19 см. Этот приз вручается чемпиону Франции на церемонии награждения и остаётся у него не более 4-х суток, после чего возвращается в офис президента FFT. Вместо него победитель получает навсегда точную серебряную копию с выгравированном на ней своим именем, но несколько меньшего размера.
26 мая 1989 года на площади стадиона «Ролан Гаррос» торжественно были открыты статуи Анри Коше, Жана Баротра, Рене Лакоста и Жака Брьюньона, выполнены итальянским скульптором Вито Тонджани (Vito Tongiani).
На видео фрагменты игры ″мушкетёров″ и чествование легендарного лётчика Ролан Гаррос
 В Италии членов национальной команды, которая впервые в 1976 году выиграла Кубок Дэвиса (у команды Чили, 4:1), в составе: Адриано Панатта, Коррадо Бараззатти, Паоло Бертолуччи и Антонио Загелли, также называют "четырьмя мушкетёрами". |